В 2014 г. в Москве вышла книга «Урало-сибирский патерик». Предлагаем Вашему вниманию отрывок из этой книги, в котором повествуется о репрессивных действиях Советской власти против Церкви, описанных жертвами этих репрессий.
Гонения на христиан были почти во все времена истории православия. Особо масштабными и жестокими эти гонения были в России в XX веке, во время правления безбожных, атеистических властей. 
В подтверждение этому предлагаем вашему вниманию повествование о разорении иноческих старообрядческих скитов в низовьях реки Енисей. Описание разорения скитов помещено в сборник «Урало-Сибирский патерик» (издание: Москва, 2014 год). Этот «Патерик» был создан в XX веке и опубликован известным историком и ученым Н.Н. Покровским. Авторами «Патерика» были староверы-часовенные, которые представляют ветвь поповцев, признававших священников дониконовского поставления, а позже принимавших иереев, перешедших из официальной новообрядческой Церкви.
В предлагаемом для ознакомления отрывке из «Патерика» описывается эпизод варварского разгрома скитов безбожными советскими карателями в 1951 году, которые безжалостно уничтожали древние книги, иконы и другие святыни. Усилия скитников спасти хоть что-то из бесценных сокровищ были тщетны. После оскорблений и издевательств скитники были под конвоем доставлены в город, где были заключены в сталинский ГУЛаг, в котором многие преставились к вечной жизни. К прискорбию, фамилии безбожных главарей карателей были русскими: Щербин, Валов, Сафронов, Соколов. Бог им судья. В опубликованном отрывке сохранена орфография авторов.
Старцы под покровительством всемогущаго Бога и под управлением отца Симеона пожиша в тишине и безмолвии, тако-же и старицы. Вси находящиеся в приделах притоков реки Дупчеса пребыша мирно до наступления весны 7459 (1951) года, до опустошения, и разорения, и обителей сожжения безбожными суровыми бесчеловечными властми. Аще и прежде сего с воздуха многое время назираху, а в сие время по земли шествующе, явишася послании отряд безбожных варвар со оружием и палицами, аки на разбойников, жаждуще во един бы час пожрети и истребити всех, но не имеху на се позволения. И невозможно было им всех скоро яти, яко разсеяни бяху, жилищам сокровеным по разным местам укрывающися и стези не имуще к жительству своему, яко мнозех без вожатых невозможно бе обрести.
Егда же Божиим попущением приидоша до близу живущих стариц, бывших во известии от них на речке Малый Тугульчес, на пути елико кого обретаху мирян возмогающих, пленяюще сих емляху с собою в путь, везуще с собою оружие и продукты питания, всех плененых впрягаху аки скота, хотяща и не хотяща нудяху шествовати с ними, везуще сим потребная и стезю показующе, преди текуще на лыжах, яко зима бе и уже к весне прихождаше. Сии вельми спешно идуще, в малые дни великое растояние пути проидоша, не чуях усталости. Богу вмале попустившу пострадати, а врагу сих вооружившу, с великим тщанием и скоростью текуще на раззорение стада Христовых словесных овец.
В нощь на 23 марта 7459 (1951) года, в среду 4-я недели святаго и Великого поста, неожиданно явися християноненавистный полк безбожных варвар к живщим на Тогульчесе смиреным старицам, многим уже почивающим, яко ночь бе. Сии варвари по указанию своего предводителя во вся проходы раступишася и окружиша, но никтоже не бе сопротивляяся или бежа куда, но вси смирено пребываху во ужасе от незапнаго нашествия дикообразных во множестве варвар, не смеющи рещи какова-либо слова. Мало последи несколько приидоша в чувство, начаша глаголати. По первому требованию от старших отряда было дать им пищи, накормить всех пришедших, близ 40 человек. Сие сотвориша смиреннии старицы, всех накормиша и напоиша. А место для отдыха они, зверонравнии богохульницы, избраша часовню, где по прибытии сразу же сия красоту обнажиша, святыя книги и иконы попираху и сожигаху, аще и не вси первее, но егда по отъезде – вся сожгоша, келии, и книги, и иконы, разве аще негде Божиим благоволением осташа или сокровени быша. Зде явная мерзость запустение творящеся от них на месте святе, скверными своими руками всю святыню истребляюще, богохульными словесы и скверными неизглаголанными сквернословии насмехающеся, и табачным дымом всюду обдыхающе, аки пси ненасытнии сего сосуще, никогда же насытишася, и аки мотило смердяще. И прочая наругания и посмеяния неизчетная творяху над всеми обычаи христианскими и утварми церковными. Како стерпе милосердый Господь, за таковое беззаконие не казни их, не повеле земли пожрети сих живых? Великое милосердие Божие долготерпит о всем. Стражу поставиша, день и нощь стрегуще, еже бы никто никуда возмог убежать.
Зде на Тогульчесе сотвориша главное место пребывания, всех от всюду, кого емляху, сюда провождаху. Во утрий день 23 марта зело рано пришедше к соседствующим старицам, отстоящим 4 поприщя, и сим объявлено было от старших отряда выселить на Тугульчес. При помощи мерян старицы вместе с животными своими были выведены и перевезены человеческою силою вси в главный штаб, а кельи через несколько дней были сожжены, старицы собрани во едино место под стражу.
Главный отряд состоял из 22 человек, а остальные собрани были люди по дороге; кои были взяты дальнаго разстояния пути, всех пустиша домой, а близуживущих крепко надзираху, да не убегнут возвестить прочим тамо живущим, и скрыются, и не обрящют кого из старцев. Сие вельми было для них печальным и недопустимым. Посему крепко всех испытавше и истезавше, ово ласканием, ово страхом, не возмогоша обрести человека, самохотно ведущяго их ко старцем. Тогда сами поидоша и всех пленных с собою ведущи, оставльше некую стражу для охраны стариц. Но путь не ведяху направления, не можаху пойти. Сего ради среди пути избираху таковых, кто мог бы их довести. И обретеся таковыи человек, глагола им: «Аще и вем ко старцем путь, но не поведу вас, да не буду предателем Церкве Христове». В таковем исповедании гнаху его пред собою, биюще без милости палицами, переменяющеся; прейдоша дне путь, обночеваша. Во утрии 27 марта в понедельник 5 недели поста, аще и не хотяще, обретшеся близ стариц Валентины: направления пути ко старцем изменьше, сих миновахом, а ко старицам Валентины внезапно заидохом. Зде зверонравный отряд безбожных варвар много лютости показа, озлобленый неудачным походом к старцем. Многих стариц напугаша, порядки свои поставиша, иного наругавшеся над святынею, красоту церковную обнажиша, якоже в начале сотвориша у стариц на Тогульчесе, зде больше показаша озлобления.
Оставльше стражу над старицами, 28 марта во вторник поидохом в поиск старцев. Вышепомянутый исповедник, пребывая непоколебим во своем исповедании, глаголаше: «Не иду предавать Церковь Христову с вами». Они же бияху его палицами без милости, яро взирающе и кричаще убити, глаголюще, и всех нас, яко не ведем их, дающе направление на юг идти, и сами следующе сим направлением.
Но аще со слезами и не хотяще быти предателями, Богу попустившу, обретохомся близ старцев сим направлением. Егда же видиша обитания старцев безбожнии, тогда аки зверие дивии устремишася на них, един другаго погоняюще, со оружием на безоружных смиренных старцев наскочиша, ничто же таково чающих. Елико обретше, всех взяша под стражу, допытывались старейших: отца Симеона, отца Антония и Александра, личности сих не ведуще. И егда по многом истязании нецыи из братии назвашеся сими имены, каковы он требоваху, дабы избежать поисков сих старцев – зане имена сих старцев у них записаны, а личности не знают – но не возмогоша сих укрыти. Отец Антоний обретеся сам зде взятым, а о отце Симеоне и Александре уведано бысть от некоих старцев страшливых, яко прибывают на святом месте. И снова поиски открылись, обретеся таков человек, страха ради приведе их к дверем келии и не ведеху, что зде есть жилище, понеже в земли вкопавшеся и не зримо бысть отнюд. 1-го апреля в суботу акафистову в вечернее время приидоша зверонравнии во обитель отца Симеона, обнощеваша. Во утрии всех с собою поведоша ко старцем во едино место, где находилось главное их начальство. А келии и всю святыню, елико бысть древних святых книг и икон великое множество, все огню предаша (точию напрестольное Евангелие древней крупной печати и бисерныя ризы со святых икон содраша, с собою взяша), такоже и хлеб, и овощи и все продукты питания, ничтоже пощядеша.
Прежде сего времени многое нечто было сокрыто в снегу, даже и сами старцы сокрывахуся, а на сие время, все изнесше наверх, к жилищю принесоша и сами приидоша: аще и бояшеся, предположительно ожидаху таковаго нашествия, но уже тепло бы и вода нача являтися, но сами старцы еще хотеша воскресение пребыти и по сем паки бежати по лесам укрыватися, но не успеша. В сие время приидоша к ним безбожнии и взяша их, Богу тако попустившу, точию два человека сокрышася из старцев: отец Тимофей и Макарий, не яты быша. А прочии вси из старцев яты быша и выведены на Тогельчес в главное место пребывания безбожного отряда, где были весьма радостни безбожницы, яко обретше того настоящего отца Симеона и всех прочих. Тако же и старец по мале времени всех во едино место собравше, и стрежаху крепко. А келии и всю святыню, книги, иконы, и продукты и вещи все огню предаша, наругавшеся над священным месте и святынею. А еще многое безчинныя воины женское празнечное одеяние емляху, во своя влагалищя наложиша. Животных всех по оскудении снега тоже сюда на Тогульчес во едино место собраша. Главари безбожного отряда были по фамилии Щербин и Волов, и обыскатель народа и вещей лютый безбожный тиран Сафронов, и словоиспытатель Соколов. Впоследствии была объявлена от некиих мать Тавифа с сестрами, скрывшимися негде. Поход в поиски сих был немногими из отряда солдат с предводителем Софроновым и Нечаевым. Сей последний поход в поиски сих стариц совершался со старцами: миряне в то время находились на работе плотов по реке Дупчесу. Но слышахом от неких, како зверонравный безбожный тиран Софронов кия казни не умысли над смиренными старцы, дабы сказали пребывание стариц и путь к ним и да ведут на место. Старцы, не хотяще быти предателями, не хотяху показывать путь к ним, аще нецыи и ведяху путь. Един из старцев дерзновенно изрече: «Аз вем сих стариц, но не иду предати стадо Христово». Сей зверонравныи в ярости бияше первее толстыми палками, потом тонкими прутьями бияше без милости, потом вервию, оцепив на тайныя уды, влечаше без милости, дабы вел ко старицам и прочая, многа истязания и томления новым исповедником содела, богохульная наругания и срамословия воздух оскверни скверноглаголанием. Сие терпяху о Господе все находящая на них напасть. Нецыи из старцев не были тако истязаеми, якоже друзии несколько, усумнешася, видяще тако истязуемых, начаша соглашатися искати, аще точно не все ведяху сих стариц, но хождаху семо и овамо, разсмотряющи ради страха, аще и чрез велию скорбь бе хождаху, Божием попущением найдоша стариц.
Старцы просили канвой, чтобы внезапным нашествием не устрашить стариц, и молиша Софронова не оказывать суроваго обращения. И так тихо помалу-помалу приидоша к келиям и вшедше в ня спокойно. Таковым приходом старицы мало устрашени быша. По обыскании было объявлено всем собераться и выходить на Тогульчес, где вси собрани уже быша, старцы и старицы, во едино место. И собравшеся пойдоша, не могущих же идти старцы в нартах повезоша. По выходе из келий стариц обычно бысть все предано огню, разве что где возмогоша сокрыти, а на себе мало что возмогоша понести; оставльше все нещядно предаша огню.
И старицы Евгения и Маргарита в сие же время взяты быша и выведены, яко близ живущих со старицей Тавифой. Приход был властей к сим старицам 12 апреля в Страстную среду; четверток отдыхали, в пяток пошли с места. Дорогой начевали две ночи, пришли на Тогульчес в Христов день.
И тако вси во едино место собрани быша под стражу. Потом избраша некиих и отправиша на реку Дупчес к миряном на строение плотов, большая часть людей отправлени быша на месте. Могущии строили плоты и здесь на Тогульчесе. После праздник Пасхи, всех изгоняху на работу и неволею творяху озлобление. По открытии воды соделаша плоты зде на Тогульчесе и на Дупчесе и собравше мало точию не всех, как старцев и стариц. Из старцев осташася два человека вышеупомянутые – отец Тимофей и брат Макарий, а из стариц – мать Анатолия с пятью послушницами: Божиим изволением покрываеми осташася в некоей сокровенной келие, близ старицы Валентины пребывающих. А прочии вси волею или неиволею объявлени быша и изведени из келий 60 человек, из них мужеска пола 19 человек и женска 41 человек, но потом с пути плавания из того числа убегше мужеска два человека и женских четыре. Оставшияся 54 человека были вывезены на плотах на Енисей в народное место, половина из них были отпущены на свободу как менее значительных по определению безбожных, а другую половину – 13 человек мужских, из них 8 черноризцев и женских 14 человек, из них 12 черноризиц, были под строгой стражей отправлены в Красноярскую внутренную режимную тюрму, за которыми более имелось подозрение от властей, яко предводящии людьми и для них неблагонадежными.
Здесь начались допросы и раследование от рождения и до сего времени, кто каков и откуда бысть, и что имя ему, и чесо ради последова на пустынное житие. И из мирян христолюбцев были вывезени, кроме скрывшихся, три семьи и одиночки, всего 14 человек. Из них триех удержаша, а оставшии пущени быша на волю. И еще из христиан трие из других мест взят быша в сие же время, и во едино место собрани, и вси отправлени быша в тюрму. Христолюбцев 6 человек – сим объявиша вину, яко помоществоваху старцев и стариц.
И по многом разследовании и содержании в тюрме один год и несколько дней сии 33 человека осудиша невинных неправедным судом, всех к лишению свободы и на работы сроком на 25 лет, инии же на 15 и на 10 осуждени быша. И потом вси быша отправлени по лагерям на работы, нецыи и в дальныя края, кого куда по имени властели определиша. Отец Симеон, отец Антоний, и Александр, и еще нецыи из старцев и мирян, и мнози из стариц были отправлены в Иркутскую область в мае месяце 7460 (1952) года. А уже 5 августа 7461 (1963) года преставися отець Симеон, пребыв в заключении от начала взятия два года и четыре месяца, мало пищи приимаше, в воздержании пребывал. В тюрме варево не приимаше, и в лагерях тоже варево не приимаше, разве когда даваху крупу, сам варяше. Оскуде здравием, яко и прежде сего здравием некрепок бе, изнеможе телом и впаде в недуг, обьят его опухоль, и помалу предаде дух свои Господеви. И прият могила, неизвесная для нас, многострадальное тело его в недра своя, погребен бысть тамо сущими погребатели на указанном месте. Сие мы слышахом чрез писменное сообщение с ним бывшаго некоего сострадальца по лагерю, по имени Иван, сообщившаго о его кончине сюда родственникам.
С великою слезною скорбию было слушать таковое печальное известие, что мы вси лишихомся такового светильника, сияющаго всему миру и всем нам делом и словом, могущаго научити и утешити во всех напастех. Вельми бо разумен, и в Писании, и мудр во всем бяше, и в духовном, и в телесном разсуждении несть сему подобнаго, всех на путь спасения наставляше и поучаше словом и житием. И в сие время невозможно утешитеся о лишении возлюбленнаго нашего наставника и учителя, даже солнце светит немило, и свет помрачися во очах, не видя и на слыша сладкия глаголы отца Симеона.
Но се все не от нас бысть, Богу тако благоизволившу и восхотевшу пояти его к себе в место покойно, от скорби на радость, от молвы в тишину, от труда в покой. А нас оставил сиротствовать во юдоли плачевном сего мира безбожнаго, яко брань бе велика на нас от видимых и невидимых враг наших. И всегда желаем спастися, но враг запинает ны и в погибель низводит. И дел добрых не творим, в лености пребываем. Едина чаша, всем предстоит испити ея – смерть, никто же ея не минует. Но грешным горька она, и не имущи конца мучение ожидает грешнаго… Но молю тя, отче святый, помолися о нас, грешных, к милостивому Создателю, Богу нашему, да избавит нас вечнаго мучения. Мы веруем, что ты жив о Господе и слышишь наш лепет, все твои имети зде, но не возмогаем: жестокосердечнии власти не дают. Безбожие водворилось и царствует, не знаем, где укрыться от насилия врагов креста Христова.
По разорении и по освобождении бывше люди, в сие время разсеяни по лицу земли, а еще нецыи и широким путем пойдоша, в погибель ведущим. Но мнози, ревнующе благому житию, ищут пристанища, аще бы хотя не во едином месте обрести возмогли.