Из пятерых сыновей Саввы Васильевича Морозова только с именем одного из них, Ивана Саввича, не связана ни одна морозовская мануфактура, и вообще, о нем и его семье сохранилось мало сведений, поэтому действительному члену Морозовского клуба, профессору Гамэру Баутдинову пришлось собирать их по крупицам
Как и братья, Иван родился в Зуеве, будучи четвертым ребенком в семье. В источниках называют различные года его рождения. Так, по Исповедальным ведомостям Зуевской церкви датой рождения указан 1809 год, а по Ревизской сказке — 1812-й.
От отца Иван унаследовал звание потомственного почетного гражданина и был купцом 1-й гильдии. Когда родители — Савва Васильевич и Ульяна Афанасьевна — перебрались в Москву в 1825 году, то взяли с собой младших сыновей — Авраамия (Абрама), Ивана и Тимофея. А старшие Елисей и Захарий остались, чтобы продолжать отцовское дело. Хотя мальчики из Москвы тоже ездили в Зуево, а позже в Никольское, чтобы знакомиться с основами ткацкого дела. Иван помогал отцу и младшему брату Тимофею в делах Никольской мануфактуры.
Любопытен один семейный документ, характеризующий их отца. Вот что писал о нем в мемуарах праправнук Савва Тимофеевич Морозов: «Примечательно, что он, дожив до глубокой старости, так и не одолел русской грамоты. Свидетельствует о том справка из статистической переписи 1858 года о составе семьи купца первой гильдии С. В. Морозова: «По безграмотству Саввы Васильевича расписуется сын его Иван».
Но отсутствие письменной грамоты не помешало Савве-старшему достичь блестящих успехов в делах. В Первопрестольной Морозовы обосновались в Заяузье, в Рогожской части. Сначала поселились в Шелапутинском переулке, где стояла их фабрика, а затем появились владения и на Николоямской улице, на которую выходит переулок.
Иван Саввич женился на Арине Михайловне, и, согласно той же Ревизской сказке, в 1834 году они были уже супругами. Возможно, прежде они жили в Зуеве или Никольском, а потом переселились в Москву, ближе к родителям, в один из особняков на Николоямской улице. Напомним, что в соседнем Шелапутинском переулке еще работала тогда текстильная фабрика С. В. Морозова.
Вскоре жена Ивана Морозова умерла, не дожив и до 40 лет, и мы не знаем, были ли у супругов дети. В 1853 году Иван Саввич женился вторично — на девушке родом из гуслицкой деревни Устьяново Феодосии Ермиловне, дочери купца Ермила Егоровича Медведева. Она жила в усадьбе на соседней Большой Алексеевской улице (ныне имени А.Солженицына, дом № 32), приобретенной в начале 50-х годов. Семья росла, появились дети. Из пятерых выжили трое — дочери Александра и Мария, сын Сергей.
Иван Саввич продолжал трудиться, в том числе принял участие в создании Тверской мануфактуры. Идея принадлежала самому Савве Васильевичу, но тогда, во второй половине 50-х годов XIX века, он уже приближался к 90-летию, поэтому поручил вести дела по приобретению земли и предприятия в Твери сыновьям Ивану и Тимофею, с чем те прекрасно справились. Они совершили сделку с богородскими купцами 2-й гильдии С. М. Шибаевым, В. Л. Митюшиным, В. П. Брызгалиным, которых знал Савва Васильевич. Сначала Морозовы выкупили треть паев владения богородских купцов, а затем и полностью. Имя Ивана Саввича постоянно фигурировало в списке пайщиков Тверской мануфактуры, а после его смерти пайщицей стала Феодосия Ермиловна. Согласно семейному преданию, Иван Морозов умер в 1864 году, прямо на рабочем месте. Об этом рассказала Марина Геннадьевна Смольянинова — правнучка Анны Тимофеевны Морозовой, старшей сестры Саввы Тимофеевича.
Оставшись вдовой, Феодосия Ермиловна продолжала заниматься детьми и делами, уделяя все больше внимания благотворительности. Но прежде чем рассказывать об этом, напомним о судьбах ее детей.
Старшая дочь Александра Ивановна (1855 — 1901) вышла замуж за купца Михаила Максимовича Анисимова, хозяина фирмы «Максим Анисимов с сыном», которая занималась мануфактурным товаром. Супруги, у которых родились две дочери и два сына, жили неподалеку от других Морозовых — на Малой Алексеевской, дом № 25.
Немного известно о другой дочери — Марии Ивановне (10 июня 1857 г. р.). Сохранилась лишь фамилия ее мужа — Марков.
Что касается сына — Сергея Ивановича, родившегося 2 августа 1961 года, то он больше интересовался строительством. Был инициатором постройки гостиницы «Боярский двор» на Старой площади (архитектор Ф. О. Шехтель), которая находилась в непосредственной близости от контор Викуловичей, Захаровичей и Абрамовичей. В подвальном этаже этого огромного сооружения были товарные склады, которыми пользовались многие купцы, в том числе Морозовы. В советское время в этом здании размещался Международный отдел ЦК КПСС, а ныне располагается администрация Президента РФ. Сергей Морозов принимал участие и в сооружении гостиницы «Метрополь», выстроенной в модном тогда стиле модерн.
В книге «Москва. Энциклопедия» об этом написано следующее: «Масштабное здание, в значительной мере определившее градостроительную ситуацию в районе центральных площадей Москвы, построено в 1899 — 1905 годах по проекту архитектора В. Ф. Валькота, но первоначальная идея создания здесь многофункционального культурного гостиничного центра принадлежала архитектору Л. Н. Кекушеву и С. И. Морозову, который как руководитель домостроительного товарищества сумел привлечь для декоративного оформления гостиницы лучшие художественные силы».
В верхней части фасадов были установлены майоликовые панно работы М. А. Врубеля, А. Я. Головина и С. В. Чехонина, а в нижней — скульптурный фриз «Времена года» Н. А. Андреева. В реконструированном здании гостиницы «Метрополь» уже в наше время один из залов получил название «Савва Морозов». Этот зал, где проводятся презентации и пресс-конференции, украшен Морозовскими фотографиями. Также в «Метрополе» открыт ресторан «Савва».
Как и другие Морозовы, Сергей Иванович занимался благотворительностью, оставаясь, как и его родители, пайщиком Тверской мануфактуры. В частности, он вместе с матерью внес по 30 тысяч рублей на строительство раковой клиники на Девичьем поле в Москве (позже она была переведена в другое место, и ныне это онкологический институт имени П. А. Герцена, внука А. И. Герцена).
Сергей Иванович умер в конце 1904 года, когда ему шел только 44-й год, и был похоронен в родовой усыпальнице Морозовых на Рогожском кладбище. Его надмогильный памятник находится рядом с захоронением Саввы Тимофеевича Морозова (1862 — 1905), даты жизни которых почти совпадают.
Смерть сына потрясла Феодосию Ермиловну, и она с еще большим усердием посвятила себя благотворительным делам. В память о нем в Рогожском поселке при храме Рождества Богородицы на ее средства были построены придел Сергия Радонежского, а также трехэтажное здание лечебницы с амбулаторией и аптекой. Ныне эта больница, носящая имя С. И. Морозова, восстановлена усердием паствы Рогожского центра. Там же на средства Феодосии Ермиловны было устроено помещение для проживания певчих старообрядческих храмов.
После царского указа о снятии запретов со староверов Морозова приняла активное участие в храмоздательстве: пожертвовала значительную сумму на строительство храма Замоскворецкой общины Рогожского согласия, в том числе 20 тысяч рублей — на приобретение участка земли под храм. Теперь он открыт вновь и называется «Древлеправославная церковь в честь Покрова Богородицы» (Новокузнецкая улица, 38). Также на средства Феодосии Ермиловны была сооружена Покровско-Успенская старообрядческая церковь (Малый Гавриков переулок, 29).
Не забывала Морозова и родную деревню Устьяново. Когда там возникла идея перестроить деревянный Никольский храм под каменный, она живо откликнулась.
Нынешнее краткое описание этого храма, построенного по проекту архитектора Н. Г. Мартьянова, гласит: «Кирпичная церковь сооружена на месте прежней деревянной путем ее замены по частям при помощи Ф. Е. Морозовой. В 1910 — 1911 построены шатровая колокольня и притвор, в 1914-м выстроен главный одноглавый храм в неорусском стиле. Закрыта в конце 1930-х, открыта около 1945, более не закрывалась».
Напомним, 22 мая 2017 года в Устьянове отмечалось 100-летие освящения этого храма. Кстати, традиции староверия здесь идут издавна, возможно, даже со времен раскола в Русской православной церкви, когда в Гуслицах стали укрываться старообрядцы. Известно, что в Устьянове была своя моленная, которая, как всякое деревянное сооружение, неоднократно страдала от пожаров. Выражение, что каменная церковь сооружалась на месте деревянной «путем замены ее по частям», может говорить о том, что эти «части» и были фрагментами прежнего выгоревшего храма.
Что касается Феодосии Ермиловны, то она, наверное, оказывала и другую помощь землякам, в том числе священнослужителям. Известно также, что она приобрела на собственные средства колокола как для Устьяновской церкви, так и для других храмов Москвы и Подмосковья. Кроме того, помогала открытию там школ и училищ.
С Первопрестольной связан и последний этап благотворительной деятельности Морозовой. Как и Мария Федоровна, Феодосия Ермиловна внесла наибольший финансовый вклад в сооружение храма-колокольни в Рогожском, который хорошо виден, когда приближаешься к Москве — по правую сторону.
После того, как в 1907 году был открыт подписной лист «для добровольного пожертвования на сооружение звона для колокольни при храмах Рогожского кладбища», то первая запись была сделана от имени Ф. Е. Морозовой: «Пожертвовано Федосьей Ермиловной Морозовой на звон за упокой Сергия 30000 р… на устройство подмостей, балок и всех приспособлений для колоколов».
Колокольня, первой жертвовательницей которой указана М. Ф. Морозова (20 тысяч рублей), строилась по проекту архитекторов Ф. Ф. Горностаева и З. И. Иванова, и ее закладка прошла в 1908 году. Осенью того же года были подняты колокола, а в следующем — крест на купол. Освятили храм Воскресения Христова в нижнем ярусе колокольни в 1913 году. Но Мария Федоровна Морозова этого уже не увидела: она умерла в 1911-м. На строительство колокольни она пожертвовала в общей сложности 55 тысяч рублей.
А была ли свидетельницей торжественного открытия Рогожской колокольни Феодосия Ермиловна? Ответ на этот вопрос неоднозначен. В некоторых изданиях датой ее смерти указан 1912-й, а в «Московской энциклопедии» — после 1917-го, но со знаком вопроса. Если так, то она могла быть на Рогожском и в 1913 году, во время освящения Воскресенского храма. В пользу этого говорит и то, каким образом отмечали вклад прихожан в дела Рогожской общины. Совет общины в 191-м обсуждал вопрос «о желательности помещения в залах гостиницы Рогожского кладбища» портретов известных священников и прихожан. Среди них значились имена супругов Т. С. и М. Ф. Морозовых. А в отношении Феодосьи Ермиловны было принято решение, уже в 1913 году, «за щедрые пожертвования поместить портрет Ф. Е. Морозовой в зале общих собраний».
Но вернемся к дате ее смерти. На одном из сайтов нам удалось обнаружить весьма любопытную информацию о Феодосии Ермиловне, ее родне и дате кончины. Об этом сообщил Юрий Владимирович Гусев — потомок Пелагеи Ермиловны Бочаровой, родной сестры Ф. Е. Морозовой.
«Вскоре после Октябрьского переворота 1917 года и захвата власти большевиками у Феодосии Ермиловны экспроприировали участок земли в Рогожской части с несколькими строениями и всем имуществом. Дом № 32 на улице Большой Алексеевской был передан в аренду Московскому отделу народного образования. Феодосия Ермиловна фактически была выброшена на улицу. И тогда она, взяв с собой трех мужиков, двух горничных и корову, пришла жить на Шабаловку близ Калужских ворот к Ивану Дмитриевичу Бочарову, сыну младшей сестры Пелагеи. С племянником ее связывали не только родственные узы, но и дела по возрождению Старообрядческой церкви. Феодосия Ермиловна поселилась на втором этаже дома, где жила Елизавета Дмитриевна — родная сестра Ивана Дмитриевича. Вскоре пришедшие с Феодосией Ермиловной мужики и горничные разбежались, так как платить им было нечем. С пропитанием дела обстояли тоже плохо, наступили голодные времена. Дома и участок земли, принадлежавшие Ивану Дмитриевичу, были национализированы в конце 1917 года, было создано жилищное товарищество. Феодосию Ермиловну и Елизавету Дмитриевну переселили в самые маленькие комнатенки. Феодосия Ермиловна прожила в доме № 5 (в старой нумерации) на улице Шаболовке вплоть до упокоения — 8 марта 1919 года. До сих пор потомки Бочаровых хранят память и благодарность Феодосии Ермиловне за ее поддержку и помощь семье».
Ф. Е. Морозова, которая еще в 1918 году значилась как почетный член Рогожского старообрядческого общества, была погребена в Морозовской усыпальнице кладбища рядом с мужем Иваном Саввичем и сыном Сергеем Ивановичем. Над могилами стоят два саркофага с их именами.
Что касается потомков супругов, некоторые сведения о них дает Н. А. Филаткина в книге «Династия Морозовых: лица и судьбы». Правда, есть только данные относительно детей их дочери Александры Ивановны и ее внуков. У нее и мужа М. М. Анисимова родились дочери Екатерина (1878 — 1964) и Феодосия (видимо, в честь бабушки), умершая в 1907 году, а также сыновья Евгений (1880 — 1925), бывший членом правления торгового дома отца «Михаил Анисимов и сын», и Михаил, скончавшийся в 1925 году. Их дальнейшая судьба прослеживается лишь по линии Екатерины Михайловны, мужем которой был московский купец Иван Петрович Трегубов — попечитель старообрядческой общины Рогожского кладбища. В 1938-м его расстреляли на Бутовском полигоне. Такая же участь постигла и сына Трегубовых Сергея, убитого годом раньше. У него остался брат Николай (1902 — 1950), который был женат. Однако о других представителях семей Анисимовых и Трегубовых у нас сведений нет.