В последние годы патриаршества Иосифа (1642-1652 гг.) под руководством царского духовника Благовещенского протопопа Стефана Вонифатьева, в Москве образовался кружок ревнителей благочестия.
Пользуясь своим личным влиянием на царя Алексея Михайловича, Стефан Вонифатьев внушил правительству мысль принять ряд мер к упорядочению богослужения, к сокращению пьянства, уличных игрищ со скоморохами, песнями и т.п. Духовным и светским властям различных городов был дан из Москвы относительно этого ряд грамот со строгим наказом и с разрешением употреблять против ослушников суровые меры. Разумеется, во многих местах эти предписания никакого действия на жизнь не оказали. Но кое-где, были представители духовенства, которые старались бороться с нестроениями религиозно-нравственнной жизни своей паствы. Так было, между прочим, и в Костроме, где надзор за церковной жизнью был поручен игумену Богоявленского монастыря Герасиму и соборному протопопу Даниилу. Относительно первого из этих лиц мы имеем очень мало сведений. По документам видно только, что игумен Герасим был человек довольно книжный и заботившийся об устроении своего монастыря. Но соборный протопоп Даниил заявил о себе более определенно, а в последующее время получил довольно широкую известность за пределами Костромского края.
В полдень 28 мая 1652 г. на улицах Костромы появилась толпа, состоявшая, главным образом, из крестьян сел Селищ, Минского и окрестных деревень, которые в то время принадлежали боярину Глебу Ивановичу Морозову. Крестьяне шли с песнями, с шумом, но они двигались не бесцельно. Во главе их был поп села Селищ Иван и вел их за собою освобождать тех узников, которые были посажены за разные бесчинства в палату под соборною церковью. Расходившиеся буяны сбили замок и выпустили из заключения троих из своих собратий. Страсти разыгрались далее. Послышались угрозы по адресу игумена Герасима и соборного протопопа Даниила. Последний, опасаясь за свою жизнь, сперва ушел в собор, оттуда после заутрени скрылся на двое суток в Воздвиженском монастыре. Толпа искала его в городе и около собора. Когда все успокоилось, протопоп Даниил написал в Москву жалобу, где подробно передал обо всех своих злоключениях и нарисовал очень мрачную картину религиозной жизни в Костроме. Когда была получена в Москве эта жалоба, стольнику Еропкину поручили произвести подробный сыск в Костроме и в уезде о всех описанных Даниилом бесчинствах. Допрошена была масса духовных и светских, и их показания составили обширное дело в 270 листов, хранящееся теперь среди документов Московского архива Министерства Юстиции, только, к сожалению, с утраченными листами в начале и в конце. Содержательны показания духовных лиц. Они интересны именно не столько для выяснения всех подробностей события, сколько для характеристики отношений остального духовенства к протопопу Даниилу и его нравоисправительным стремлениям. Настоятели Костромских монастырей отозвались неведением. Из духовенства Костромского собора и приходских церквей большая часть уклонилась от сообщения подробностей по делу. Эти сдержанные ответы ясно показывают, что в своем стремлении поучать прихожан на добрые дела Даниил не встречал поддержки во всей массе Костромского духовенства и в ближайших к нему людях – соборянах. Молчат о Данииле и местные костромские документы. Но его дальнейшая судьба становится более интересной, и мы видим его далее уже в Москве, в кружке ревнителей благочестия. Примерно с середины 40-х гг. XVII в. служил в Москве, стал членом ревнителей благочестия кружка, возглавляемого настоятелем кремлевского Благовещенского собора и духовником царя Алексея Михайловича протопопом Стефаном Вонифатьевым. Члены кружка добивались устранения нарушений в богослужении (в первую очередь «многогласия», т. е. одновременного совершения нескольких чинопоследований), введения проповеди после богослужения, повышения нравственного уровня духовенства. Даниил сблизился с участниками кружка - настоятелем Казанского собора на Красной площади Иоанном Нероновым, а позднее с протопопом Аввакумом. Протопоп Аввакум в своей автобиографии рассказывает о себе, что после столкновения с воеводой и жителями г. Юрьевца, он должен был удалиться из прихода и двинулся в Москву. «На Кострому прибежал, - говорил Аввакум, - ано и тут протопопа же Даниила изгнали».
По-видимому, в начале 1649 г. Даниил был назначен настоятелем Успенского собора в Костроме (в соборе пребывала особо чтимая первыми царями из династии Романовых главная святыня Костромы - Феодоровская икона Божией Матери) и тогда же Даниил был возведен в сан протопопа. Предположительно назначение в Кострому, почитаемую как «колыбель царской династии», состоялось благодаря поддержке кружка Вонифатьева. В Костроме Даниил активно взялся за претворение в жизнь идеалов ревнителей благочестия. В проповедях в Успенском соборе он обличал пьянство и безнравственность среди мирян и духовенства, активно выступал против любимых народом скоморохов; по распоряжению настоятеля время от времени под замок в палату под собором сажали - «в смиренье» - нарушителей общественного порядка (в основном пьяных).
Даниил пытался бороться с общественными пороками чрезмерно круто, не считаясь с укоренившимися обычаями. В 1652 г., во время масленицы и Великого поста, по настоянию Даниила в Костроме были закрыты все кабаки, что вызвало резкое недовольство значительной части горожан и жителей окрестных селений. Властные действия Даниила были причиной неприязни к нему со стороны главы местной администрации воеводы Ю. М. Аксакова. В конце мая 1652 г. произошел инцидент, после которого Даниил был вынужден покинуть город. 26 или 27 мая протопоп посадил в палату под собором 3 нарушителей. 28 мая в кремль пришла большая толпа крестьян из сел Селище и Минское, принадлежавших в то время боярину Г. И. Морозову Толпа, в которой было много пьяных, сбив замок, освободила узников. Мятежники избили нескольких сторонников протопопа, искали и Даниила, который, спасая свою жизнь, сначала укрылся в соборе, затем 2 дня жил в находящемся в кремле Крестовоздвиженском монастыре. Во время бесчинств воевода, двор которого находился вблизи от собора, также не принял мер к восстановлению порядка.
В первых числах июня Даниил покинул Кострому и отправился в Москву. Прибыв в столицу, Даниил подал на имя царя челобитную с описанием событий в Костроме. По этой челобитной стольнику В. М. Еропкину было поручено произвести в Костроме и уезде следствие, материалы которого свидетельствуют о недовольстве настоятелем собора большей части костромичей и жителей окрестных селений.
Накануне Великого поста, в 20-х числах февраля 1653 г., незадолго до этого возведенный на Патриарший престол Никон разослал по московским церквам «Память», в которой предписывалось изменение количества поклонов во время великопостного богослужения и замена двуперстного сложения для крестного знамения троеперстным. «Мы с Даниилом, - говорит Аввакум, - написав из книг выписки о сложении перст и поклонах, и подали государю». По решению кружка боголюбцев в конце февраля 1653 г. Аввакум и Даниил написали протестующую челобитную - «О сложении перст и о поклонех», которую подали царю Алексею Михайловичу.
4 авг. 1653 г. в Москве был арестован и вскоре сослан в Спасо-Каменный монастырь на Кубенском озере Иоанн Неронов - один из главных противников богослужебных нововведений. Равным образом, Даниил участвовал и в составлении другой челобитной за Неронова
Аввакум и Даниил вновь подали царю челобитную, протестуя против ареста Неронова. Через несколько дней Аввакума арестовали и сослали в Сибирь. Тогда же, видимо в конце августа, был схвачен и Даниил. Но новый патриарх Никон принял ряд строгих мер против членов кружка. «После того, - рассказывает Аввакум, - вскоре схватил Никон Даниила, в монастыре за Тверскими вороты, при царе остриг голову и, содрав однорядку, ругая отвел в Чудов монастырь в хлебню, и муча много, сослал в Астрахань. Венец тернов на главу ему там возложили, в земляной тюрьме и уморили». В другом месте Аввакум называет Даниила священномучеником, пострадавшим за правоверие от Никона, а в «Винограде Российском» Даниил именуется «предивным», на ряду с Павлом епископом Коломенским, и Аввакумом. Вот эти отзывы показывают, что Костромской протопоп Даниил был одним из видных деятелей в кружке первых расколоучителей хотя подробности о его Московской жизни до нас не дошли, равно как и нет возможности определить, степень его участия в составлении упомянутых выше челобитных. В 1656 году Богоявленский игумен Герасим участвовал в суде над Иоанном Нероновым, причем здесь несомненно вспоминалось и имя Костромского протопопа Даниила, который вместе с Герасимом начинал в Костроме борьбу с бесчинствами и так печально закончил свою пастырскую деятельность…
Со времени начала церковного раскола в середине XVII в. Даниил наряду с Аввакумом, Морозовой, Коломенским епископом Павлом почитался старообрядцами как мученик. Последний до Октябрьской революции Освященный собор Русской православной старообрядческой церкви состоявшийся на Рогожском кладбище в Москве, 31 мая 1917 г. постановил прославить Даниила в числе др. мучеников раннего старообрядчества (память 3 сентября). Службу Даниилу составил старообрядческий Нижегородский и Костромской епископ Иннокентий (Усов), впоследствии митрополит Белокриницкий.
Первая икона Даниила была написана в 2003 г. для старообрядческой церкви Рождества Богородицы в селе Дурасово Красносельского р-на Костромской обл. (иконописец И. В. Никольская). На ней изображенный во весь рост Даниил, благословляющий Кострому, осененную Феодоровской иконой Божией Матери.
Источники и литература: Денисов С. Виноград российский. М., 1906.;
Житие протопопа Аввакума // ПЛДР. XVII в. М., 1989. Кн. 2.;
Освященный собор // Слово Церкви. 1917. № 24. С. 443; К вопр. о прославлении старообрядческих мучеников.
Виноград Российский, или описание Пострадавших в России за древлецерковное благочестие, написанный Симеоном Дионисиевичем (кн. Мышецких). Москва. 1906. Гл. 2. Л. 16.
С.Введенский. Очерк из истории раскола в первое время его существования.